– Ищщщщщи! – не согласился с ней болоньевый плащик ее внучки.

Я предпочла послушаться именно его – модный молодежный плащик был мне идейно ближе, – и искательно развела руками шуршащие зеленые волны.

– Ба! – снова гулко хлопнула за моей спиной старушечья ночнушка.

– Знакомые все лица, – машинально договорила я немеющими губами.

Из гущи зелени на меня слепо таращилась желто-зеленая физиономия.

Не папулина, слава богу, нет!

Чья-то другая.

Смутно знакомая и явно мертвая.

Нервными притопами подгоняя неторопливый лифт, я вернулась на девятый этаж, с разбегу вломилась в квартиру Кулебякина и первым делом своевременными хлопками по могучей спине спасла своего милого от мучительной смерти от удушья, потому что при виде меня он опасно подавился пирожком.

Вторым делом я отняла у Дениса чай, жадно выхлебала его и, припечатав кружкой по столу, объявила:

– Случилось страшное!

– Да ладно, нормально ты выглядишь, – неуверенно возразил мой любимый.

Мельком глянув в зеркальную дверцу кухонного шкафчика, я подивилась тому, какое интересное у Дениса представление о моей нормальности: зеркало добросовестно отразило вздыбленные ужасом волосы и безумные круглые глаза.

– Вот в прошлый раз – тогда да, тебя жутко покрасили, – продолжил любимый.

А, это он вспомнил мою истерику после визита в незнакомую парикмахерскую, где мои светло-русые волосы мелировали так беспощадно, что они стали похожи на блеклые космы Дейнериес Таргариен из «Игры престолов».

– Страшное случилось не в парикмахерской. – Я помотала головой и бухнулась на диванчик, потому что ноги меня не держали.

Из-под стола мне на колени тут же вынырнула умильная морда бассета. На ней отчетливо читалось: «Погладь собаченьку – и все пройдет!»

Я машинально потрепала замшевые коричневые уши и продолжила, выдав главное:

– Я нашла труп!

– Где? – спросил Денис и почему-то заозирался.

Интересненько! У него тут был кто-то, кого я могла бы прибить?!

Воображение сразу же нарисовало, как я вхожу в квартиру милого, обнаруживаю у него в спальне голую дамочку и… Тут моя фантазия притормозила, по ходу сюжета определяясь с возможным орудием убийства, и трезвый разум воспользовался моментом, чтобы ответить на вопрос по существу:

– За домом, в лопухах.

– А что ты делала в лопухах?

– Какая разница!

– Плохой ответ, учти, тебя об этом спросят. – Кулебякин отложил недоеденный пирожок, встал и заправил майку под ремень джинсов.

Еще бы фуражку надел! Командир.

– Идем, покажешь. – Денис окончательно стряхнул с себя штатскую расслабленность. – Барклай, ты остаешься дома!

– Иу-у-у? – проныл пес.

– Поговори мне!

С суровым полицейским майором действительно не поболтаешь, потому и Барклай и я безропотно подчинились. Бассет остался в квартире, а мы с Денисом пошли на задний двор.

– Ну и где? – Кулебякин с тропинки критически оглядел зеленое травяное море.

– Там. – Я указала пальчиком.

Денис осторожно шагнул на полянку и поворочал там лопухи.

– Нашел? – спросила я.

– Да ничего такого…

Тут я подумала, что у начальника отдела криминалистики свое представление о чем-то таком, его желто-зеленые мертвяки вряд ли сильно впечатляют, насмотрелся уже, но Кулебякин распрямил спину и строго спросил:

– Инка, это ты меня так разыграла?

– Что?! – Я аж подпрыгнула от негодования. – Ты что, не нашел трупа, который лежит там, как на блюде? Теперь я понимаю, почему у нашей полиции так много нераскрытых дел! А ну, подвинься!

Я тоже полезла в заросли и некоторое время, сосредоточенно сопя, под недоверчивым взглядом милого задирала юбки лопухам.

Того трупа нигде не было.

– Куда же он делся? – пробормотала я, отчаиваясь.

Занятно: десять минут назад я была в ужасе от того, что нашла труп, а теперь расстроилась, не обнаружив его.

– Может, встал и ушел? – съязвил Кулебякин.

И тут кто-то в тему скомандовал:

– А ну стоять! Руки за голову!

– Ноги на ширину плеч, шагом марш, – договорила я и ехидно посмотрела на Кулебякина. – Тут и мертвый мог послушаться!

– Зря ты смотришь восьмой сезон «Игры престолов», – так же ехидно ответил мне милый.

Мы одинаково скрестили руки на груди и развернулись друг к другу лицом.

– Я сказал, стоять, не двигаться, руки вверх! – настойчиво повторил командный голос, и из просвета между сохнущим дезабельем бабы Тоси на тропинку выступил какой-то хоббит с пистолетом.

– Ну, вот, сейчас тут будет сразу два трупа, – пробормотала я без всякой радости.

А Кулебякин поднял руки, голосом доброго психиатра сказал:

– Спокойно, парень, опусти пушку! – И в следующий миг стремительным движением, которого я не отследила, потому что оно буквально размазалось в воздухе, ударил хоббита ногой по руке с пистолетом.

Потом была куча мала, стоны, вздохи, матерная ругань, и наконец, эти двое разлепились, причем диспозиция принципиально изменилась: теперь мелкий хоббит размахивал пустыми руками и дергал лишенными опоры ногами, а рослый Денис держал его за шиворот, разглядывая с недобрым интересом.

Со стороны он был похож на портовый кран, начавший погрузку неупакованного Кинг-Конга.

Я нервно хихикнула.

– Да как вы смеете… Да я… Да это нападение при исполнении… – бухтел, несогласно трепыхаясь, похожий на хоббита мужичок.

Ростом он был с Венеру Милосскую – около полутора метров, но далеко не так хорош: морда вся шерстяная, коричнево-рыжая.

Приглядевшись, я рассмотрела, что это вообще-то молодой парень, просто отпустивший бороду. Ее он явно холил и лелеял в каком-нибудь модном барбершопе: борода и усы занимали большую часть площади лица парня и органично сливались с прической. Немногочисленные участки голой кожи плотно покрывали веснушки, так что на первый взгляд вся голова казалась однотонной. Только глаза светились голубизной, как пара незабудок на бурой травяной кочке.

– И что это ты тут исполняешь? – поинтересовался Денис.

Я легким пинком подбила ближе к нему оброненный хоббитом пистолет. Кулебякин взглянул на ствол, потом – уже с новым интересом – на его владельца:

– Табельное?

– Конечно! Я здешний участковый! – задергался голубоглазик.

– Вранье, наш участковый – Василий Павлович Храпов, он папин приятель, я его знаю! – заявила я.